Безликий. Тысяча шагов - Соломатина Татьяна - Страница 3

12. НАТ. КОРПУС МКС НА ОРБИТЕ.

(АНДРЕЙ, ЛОЛА.)

Андрей открывает глаза.

Что ж! Красиво! Не думаешь?.. Печально и красиво.

Андрей поворачивает голову в сторону тени от шляпы Лолы, иронично улыбаясь.

Ну, нет!

Андрей встаёт. Разминает шею, как перед поединком, затем – пальцы.

Ненавижу тебя!

13. НАТ. РЫНОК. ДЕНЬ.

(МАТЬ АНДРЕЯ, ЦЫГАНКА (ГОЛОСОМ ЛОЛЫ), ЦЫГАНКИ, ТОРГОВЦЫ, ПРОХОЖИЕ.)

Рыночный шум. Торговые ряды, бабульки с домашней снедью. Три-четыре цыганки – двое с детьми на руках, – обрабатывают посетителей: «Дай погадаю!», «Подай ребёночку!» Одна, постарше, вылавливает в массе людей мать Андрея – как пятно в толпе. Та не в вычурном, но очевидном трауре. Лицо цыганки меняется. Она что-то каркает товаркам резко и неразборчиво. Тех сдувает с глаз долой. Мать Андрея зависает перед прилавком с фруктами. То гранат возьмёт и положит обратно, то – киви. Продавец не обращает внимания: не впервой. Она – оазис неизбывного горя в рыночной суматохе. Цыганка берёт мать Андрея под локоть. Та оборачивается без страха, рефлекторно.

(равнодушно) Что вам?

Твоё сердце плачет, но не знает от чего.

(равнодушно) Знает.

Нет, милая. Слёзы должны литься туда, где им место. Иначе…

(перебивает резко, но без раздражения) Что вам нужно от меня? Деньги?

(спокойно) Дура ты. … Иди за мной.

Заводит Мать Андрея за прилавок, перед которым они стояли. Указывает на пустые перевёрнутые ящики.

Сядь.

Мать Андрея садится. Продавец успевает взмахнуть руками и открыть рот, но натыкается на пристальный взгляд цыганки.

(продавцу) Уйди.

Продавец уходит. Цыганка садится на другой ящик напротив матери Андрея.

Раз в тысячу лет Чёрный Дракон приходит в этот мир. Никто не видит. Ибо ни глазом, ни умом не охватить его присутствия. Приходит, чтобы забрать дитя человеческое и воспитывать тысячу лет как сына. И когда мальчик становится мужчиной, его ждёт великое испытание: удержать в руках звезду. И того кто выдержал, Он…

(эхом) Отпускает?

Разрешает сделать выбор. Но тот, кто вернётся – не тот, кто ушёл. Он не человек и не бог. Ни добро, ни зло. Не сын и не отец.

Кто же?

Тот, у кого действительно есть выбор. Не верь, но знай: твои слёзы – капля среди рек, твоё счастье – искра среди тьмы, твой сын – плод жизни с древа смерти…

Эй, женщина! Тебе плохо?

Цыганки след простыл. Продавец озабоченно склонился над матерью Андрея. Та будто пришла в себя. На лице её появилось что-то новое. Что можно было бы назвать надеждой, но скорее просто тонкий свет, наваждение.

Мне хорошо.

14. НАТ/ИНТ. КАБИНЕТ ВРАЧА/КОРИДОР МЕДЦЕНТРА/ПАРКОВКА МЕДЦЕНТРА/САЛОН ТАКСИ. ДЕНЬ.

(ИРАКЛИЙ, ВРАЧ, МАША (ДОЧЬ ИРАКЛИЯ).)

Врач сообщает Ираклию (пятьдесят, коротко стриженый, седой, плотного сложения) неприятные новости. Протягивает бумаги.

И что теперь? Какие шансы?

Речь идёт не о шансах, к сожалению. Лишь о времени. Медикаментозно, при сбалансированном подходе… Лечение не из дешёвых, но я выписал вам направление…

Сколько?

Как я уже сказал, при сбалансированном подходе…

Требовательный настойчивый взгляд Ираклия.

Никто не может озвучить сроки… Около года… Может, больше. Всё зависит…

Никто не живёт по тысяче лет. Мы ведь знали об этом, правда?

Выходит из кабинета. Врач с печальной обреченностью провожает его взглядом. Тяжело опускается на стул. В коридоре сидит маленькая (лет семи-восьми) хорошенькая девочка, разодетая как куколка. Ираклий идёт к ней, наигранно улыбаясь. Звонит мобильник. Ираклий делает дочери жест: подожди минуточку. Достаёт телефон. На экране: «БРАТ». Отвечает. Отходит дальше по коридору. Слушает некоторое время.

И что? … Нет. Я просил у тебя нормальную работу, а не денег. … (Выругивается по-грузински)

Нажимает отбой. Идёт к дочери, надевая беззаботную улыбку.

15. НАТ. ДЕТСКАЯ ПЛОЩАДКА. ДЕНЬ.

(ВЕРОНИКА, МАТЬ ВЕРОНИКИ, ОТЕЦ ВЕРОНИКИ, МАТЬ АНДРЕЯ, ПЁС.)

Мать и отец Вероники сидят на лавке, увлечённо беседуют. С другой стороны площадки на лавке сидит мать Андрея. Происходящее вокруг её не интересует. Вероника (лет пяти) чуть в стороне – за пределами самой площадки, – сидит на корточках перед страшно запущенным косматым бездомным псом.

Ты грустный.

Пёс понуро сидит перед ней, никак не реагируя.

И странный.

Вероника гладит пса. Это замечает мать.

Господи!

Отец вскакивает со скамейки и бежит к ним.

Нельзя!

Вероника рефлекторно – от окрика – отдёргивает руку. Пёс всё так же индифферентен.