Выбери любимый жанр

Жар-птица. Свирель славянина - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 4

Изменить размер шрифта:
4

ЗАГОВОР КРАСНОЙ ДЕВИЦЫ

С темной зарею, с вечерней зарею,
Спать я ложилась, заря закатилась,
Было темным-темно.
Вставала я с утренней красной зарею,
Умывалась я свежей водой ключевою,
Было светлым-светло.
Из двери во дверь, из ворот воротами,
Пошла я дорогой, сухими путями,
До Моря, где остров на нем.
От Моря смотрела, а Море горело,
На поле смотрела, и в поле узрела: —
Стоит Семибашенный Дом.
Пою я, и вижу, под слово напева: —
Там Красная Дева, там ясная дева
На кресле сидит золотом.
Твердит заговоры, на скорби, недуги,
И стала молить я о милом, о друге,
Вошла в Семибашенный Дом.
Сердцем смирилась, до ног поклонилась,
Вот, говорю, я к Могучей явилась,
Ты мне с моим помоги.
Чарой скрути призороки, недуги,
Злые шептанья, намеки, испуги,
Все, что готовят враги.
Все за двенадцатью спрячь ты замками,
Красная Дева, будь ласкова с нами,
В Море ключи опусти.
Белая рыбица пусть их проглотит,
Все пусть двенадцать ключей не воротит,
Дай нам любить и цвести.
С темной зарею, с вечерней зарею,
Пусть он смеется со мною одною,
Будет темным-темно.
С утренней мглою, с красной зарею,
Пусть он подольше помедлит со мною,
Будет светлым-светло.

ЗАГОВОР МАТЕРИ

Разрыдалась я во тереме родительском высоком,
С красной утренней зари
В чисто поле, в тоскованьи одиноком,
Все смотря, смотря, как в Небе, в тучках тают янтари,
Досиделася до поздней до вечерней я зари,
До сырой росы, в беде,
Стало ясно и звездисто, стало тихо так везде.
Не взмилилось мне о дитятке тоской себя крушить,
Гробовую я придумала тоску заговорить.
Чашу брачную взяла я, со свечою обручальной,
В чисто поле я пошла,
Я достала плат венчальный,
В студенце загорном, чистом, зачерпнув, воды взяла,
Призорочною чертою
Очертилась я в лесу,
Под Луною молодою
Я над свежею водою
Слово молвлю о дитяти, чтоб сберечь его красу.  
Вот над чашей этой брачной,
Над водой ключа прозрачной,
Пред свечою обручальной,
Расстеливши плат венчальный,
Чисто личико я мою,
И свечу своей свечою,
Той единою, венчальной,
Чтоб не быть душе  печальной,
Утираю платом белым,
Завещаю Век будь смелым,
Будь весенних дней милее,
Солнца ясного светлее,
Ненаглядный мой, любя,
Отвожу я от тебя: —
Духа страшного, седого,
Ветра, Вихоря ночного,
Домовых и водяных,
Одноглазых леших злых; —
Змея огненною знаю,
От него предохраняю,
И от Киевской от злой
Ведьмы, с Муромской сестрой; —
И от Ворона лихого,
От Кощея, и от слова
Чернокнижника — волхва,
Чьи захватисты слова; —
От русалки от моргуньи,
И от той Яги-колдуньи,
И от знахаря-слепца
Будь сохранен до конца.
Пусть в ночи и в полуночи
У тебя не меркнут очи,
Пусть в дороге и пути
Знаешь ты, куда идти.
Будь сокрыт от скорби страстной,
И от смерти от напрасной,
От врагов и от беды,
От огня и от воды
А как час твой смертный глянет,
Пусть твой разум воспомянет
Про того, в тебе чья кровь,
Про мою к тебе любовь.
Ты на родину вернися,
С кровным, с близким распростися,
И к сырой земле прильни,
Непробудным сном засни.
Слово то, что я сказала,
Живо с самого начала,
И сильнее, чем Вода,
Да пребудет навсегда.
Кто перечить мне захочет,
Кто морочит, узорочит,
Пусть узорчанье его
Возвратится на него.
Пусть в свои впадет узоры,
И за древние за горы
Пусть ведун напрасный тот
В Преисподнюю сойдет.

ЗАГОВОР ОХОТНИКА

Засветло встал я,
Лицо умывал я,
И в двери иду из дверей,
Из ворот я иду в ворота,
В чисто поле, к дремучему лесу, где между ветвей
Днем темнота.
А из лесу дремучего, темною,
Из лесу огромного,
Двадцать бегут ко мне дьяволов, сатанаилов, лесных,
И двадцать иных,
Пешие, конные, черные, белые,
Низкие,
Близкие,
Страшные видом, а сами несмелые,
Сатанаилы, и дьяволы, стали они предо мной,
На опушке лесной.
Сатанаилы, и лешие, дьяволы странные,
Низкие, близкие, темные,
Плоско-огромные,
И вы, безымянные,
Видом иные,
На остров идите,
Зверей мне гоните,
В мои западни поставные,
Ночные, вечерние, утренние,
И полуденные, и полуночные,
Идите, гоните,
Остановите,
В моих западнях примкните!
4
Перейти на страницу: